Редактирование: Христос не мог согрешить

'''Свт. Григорий Богослов.''' Как человек, был Он в борении, но, как неодолимый, в троекратной борьбе препобедил искусителя. (Стихотворения богословские, 2. О Сыне)


'''Преп. Иоанн Дамаскин.''' И применительно к душе Господа мы не говорим о совете или свободном выборе – ведь у Него не было неведения. Ибо хотя она и относилась к природе, которая не знала будущего, однако, будучи ипостасно соединенной с Богом Словом, она обладала знанием всего, не по благодати, а, как сказано, из-за ипостасного соединения - ибо Один и Тот же был и Богом, и человеком. Поэтому у Него не было и гномической (выражаемой намерением) воли. Ибо хотение Он имел естественное, простое, одинаково усматриваемое во всех человеческих ипостасях, но намерения, то есть предмета хотения, противного божественной Его воле или иного по сравнению с божественной Его волей, Его святая Душа не имела. (ТИПВ, 36)

Но о мнении и выборе в Господе говорить невозможно, если только мы желали бы говорить в собственном смысле. Ибо мнение есть [наступающее] после исследования относительно неведомого предмета и обдумывания, то есть совещания и решения, расположение к тому, что решено, после которого [следует] свободный выбор, который избирает для себя и предпочитает одно перед другим. Господь же, будучи не одним только человеком, но и Богом, и зная все, не имел нужды в рассматривании, исследовании, совещании и решении, и по природе имел как расположение к прекрасному, так и отвращение ко злу. Ибо так говорит и пророк Исаия, что прежде, неже разумети отрочати изволити злая, изберет благое: зане прежде, неже разумети отрочати благое или злое, отринет лукавое, еже избрати благое (Ис. 7,15-16). Ибо слово: прежде обозначает, что Он не так, как мы, исследовав и обдумав, но, будучи Богом и Божественным образом даровав ипостасное бытие плоти, то есть ипостасно соединившись с плотью, в силу самого бытия Своего и знания всего, владел благом по Своей природе. (ТИПВ, 3:14 (58))


'''Прав. Николай Кавасила.''' Он вовсе был неприступен греху, а не то, что, имея возможность двоякого выбора, предпочел добро злу и устремился к добру, хотя мог стать и злым […] Христос был непогрешим не как победивший усердием, но как увенчанный от начала, являясь врагам подобно герою со всеми его трофеями. И не то, чтобы Он имел волю, способную противиться злу, и сохранил ее бдением бесстрастной, но и имел ее 
неприступной, невосприимчивой ко всякому злу, также как позднее и тело [неприступное] тлению Он восхитил от гроба. (Слово на Преславное Рождество Пресвятой Владычицы нашей Богородицы, 14-15)


'''Свщмч. Даниил Сысоев.''' Несторианство прямо и недвусмысленно выражено в текстах записей А-курса. Там утверждалось, что Иисус мог согрешить, что на Кресте Его покинуло Божество. И это не просто оговорки, а прямое следствие общегуманистических построения альфистов. (Комментарий в livejournal<ref>http://volny-licwin.livejournal.com/25422.html?thread=37710</ref>)


'''Митр. Макарий (Булгаков).''' безгрешность Христа Спасителя Церковь издревле понимала не в том только смысле, что Он совершенно чист от греха прародительского и всякого произвольного, но и в том, что Он даже не может грешить (Hippol. de theolog. et incarn. n. 11; Chrysost. in Rom. homil. XIII, n. 5; Cyrill. Alex. contr. Anthropom. c. XXIII; Augustin. Praed. Sanet. XV, n. 30; de pecc. et merit. et rem. 11, 20, n. 34), что Он свободен от всяких чувственных пожеланий или поползновений ко греху, свободен от всякого внутреннего искушения (200). А потому когда Феодор мопсюетский осмелился, между прочим, утверждать, будто Господь Иисус не был изъят от внутренних искушений и борьбы страстей (201), пятый вселенский Собор (в 553 г.) осудил это лжеучение, как одно из важнейших (202). В объяснение такой, всецелой, безусловной — безгрешности Христа Спасителя учители Церкви указывали на то, что естество человеческое в Нем не отдельно существует, а ипостасно соединено с естеством Божеским (203). (Православно-догматическое Богословие. Том 2. § 136. Господь Иисус есть человек безгрешный)