Редактирование: Против агноитов

'''Свт. Григорий Богослов.''' И Христос, по сказанному, «преспевал» как «возрастом», так и «премудростью и благодатью» (Лк. 2:52), не в том смысле, что получал в этом приращение (что могло стать совершеннее в Том, Кто совершенен с самого начала?), но в том смысле, что это открывалось и обнаруживалось в Нем постепенно. (Слово 43)


'''Преп. Нил Синайский.''' Спрашивал ты меня, точно ли Самосущая Премудрость, Владыка всяческих Христос, единый, полный, совершенный и от начала ни в чем не имеющий недостатка, как пишет о Нем Лука, «преуспеваше возрастом, премудростию и благодатию» (Лук. 2, 52)? Сие понимать должно не так, будто бы Христос откуда-либо извне заимствовал премудрость, которую имел в Себе. Потому что по Божеству Он весь Премудрость, непостижимое ведение, и благодать, и сокровище неистощимых благодатных даров. Но должно понимать сие так, что с преуспеянием человеческого возраста обнаруживалось в Нем для людей проявление Божеской премудрости и благодати. (Письма. Толкование некоторых слов Евангелия. 1.282. Ходатаю по делам Афанасию)


'''Свт. Кирилл Александрийский.''' Поскольку же у блаженного Луки написано: Иисус же преуспевал в премудрости и благодати (Лк. 2, 52), то должно заметить здесь, что Духоносец сказал, что исполнъ благодати имеет славу Сын. Как же поэтому может преуспевать то, что полно, или какое вообще может допускать приложение то, за пределами чего нет ничего? Посему не как о Слове-Боге говорится о преуспении Его, но, потому что, вызывая все большее и большее удивление к Себе, Оно чрез Свои дела являлось благодатнейшим у взиравших, причем преуспевало, как можно бы вернее сказать, состояние удивлявшихся, а не Само Совершенное в отношении к благодати, как Бог. Сказанное да послужит на пользу, хотя и представляет уклонение от предмета. (Толкование на Евангелие от Иоанна, 1:14)


'''Свт. Григорий Великий Двоеслов.''' Итак, и день и час суда знает Он, и как Бог и как человек, но именно потому, что Бог стал человеком. Дело, таким образом, становится ясным: тот, кто не несторианин не может быть агноитом. […]
Единородный, воплотившись и став ради нас совершенным человеком, знал на самом деле в Своем человечестве день и час суда, но не по свойствам Своего человечества Он знал это. То, что Он знал по человечеству, Он знал не из-за особенностей Своего человечества, но потому, что Бог, став человеком, знает и день и час суда через силу Своего Божества. (Послание 39, свт. Евлогию Александрийскому)


'''Преп. Максим Исповедник.''' Потому благословеннейший и богоносный учитель во Втором Слове о Сыне и разъясняет [вопрос] о неведении, определяя словно по канону или образцу, тогда как они вначале вынесли это на обсуждение без толкования, уловляя слушателя. [Так, Григорий говорит]: «Пусть всем будет ясно, что как Бог Он ведает, а как человек говорит, что не ведает; если кто-либо отделяет являемое от умопостигаемого». Итак, [Григорий] полагает, что неведение [должно] понимать только в разграничении (διαστολή) сущностей по примышлению, а природные воли, равно как и всякую другую природную [особенность], за исключением одного только греха — познавать в единстве природ по ипостаси Самого воплощенного Слова, дабы полностью подтвердилось [существование] тех, из которых, в которых, и которые Он есть. Так вот, если мы рассматриваем неведение в разграничении по примышлению, то оно поистине и не Его, ибо оно и нашим по природе, в качестве [природной] составляющей, не является; пусть даже и говорится, что, по причине древнего отступничества, [все] это наше — и неведение, и оставленность, и ослушание, и непокорность. Какой же в этих [особенностях] логос нашей природы или же [логос], составляющий [нашу] сущность? Потому мы и Христу эти [особенности] не приписываем, ибо они совершенно Христу не [присущи]; как не приписываем Ему, как я уже сказал, и никакую другую из тех [особенностей], которые познаются в разграничении по примышлению. И это весьма справедливо, ибо если мы не в разграничении познаем воплощенное Слово и не воображаем Его по простому примышлению, но веруем, что Оно пребывает в полном единстве природ по ипостаси, то ясно: никакая из [особенностей], воспринимаемых в разделении (έν διαιρέσει) по примышлению, отнюдь не является Ему [присущей]. Как присущее Ему поистине мы исповедуем только то, что является природными [особенностями] (равно как и саму природу) и пребывает вне повреждения от греха – то, что в действительности сохраняется в единстве лица и единой, согласно [лицу], ипостаси, и таким образом исповедуемо благочестивыми. (Преп. Максим Исповедник. Богословско-полемические сочинения (Opuscula Theologica et Polemica), РХГА, 2014, стр. 435)

если со святыми пророками они по благодати распознавали далекое и не зависящее от нас, не в несравненно ли большей степени Сын Божий знал все [вещи], и по этой причине [Его] человечество, не по природе, но по единению с Логосом [знало их]? Ибо подобно тому как раскаленное в огне железо имеет все свойства огня — ибо горит и жжет, — хотя по природе не огонь, но железо, так и человечество Господа, по единению с Логосом все знало, и все, что подобает Божеству, в нем было явлено. По [самой] же человеческой природе, соединенной с Ним [то есть, Логосом], говорится, что Он не знал (Вопросы и недоумения)


'''Преп. Иоанн Дамаскин.''' Нужно знать, что Христос воспринял природу, не обладавшую ведением и рабскую; ибо человеческая природа есть рабыня сотворившего ее Бога и не обладает знанием будущего. Посему если ты, согласно с мнением Григория Богослова, отделишь видимое от мыслимого, то тогда плоть называется и рабскою, и не обладающею ведением, но из-за тождества ипостаси и неразрывного соединения душа Господа преобогатилась знанием будущего, так же как и остальными божественными знамениями. Ибо как человеческая плоть по своей собственной природе не есть животворяща, а плоть Господа, ипостасно соединенная с Самим Богом Словом, хоть и не потеряла своей природной смертности, но стала животворящею из-за ипостасного соединения со Словом, и мы не можем говорить, что она не была животворяща и не есть всегда животворяща; так и человеческая природа по сущности не владеет ведением будущего, а душа Господня из-за соединения и ипостасного тождества с Самим Богом Словом преобогатилась, как я сказал, вместе с остальными божественными знамениями также и ведением будущего. (ТИПВ 3, 21 (65))

И применительно к душе Господа мы не говорим о совете или свободном выборе – ведь у Него не было неведения. Ибо хотя она и относилась к природе, которая не знала будущего, однако, будучи ипостасно соединенной с Богом Словом, она обладала знанием всего, не по благодати, а, как сказано, из-за ипостасного соединения – ибо Один и Тот же был и Богом, и человеком. (ТИПВ 2, 22 (36))

Вот этого же, что подобающим человеку образом написано о Христе Спасителе, будь то в речениях или в деяниях, шесть образов. […] Четвертое. Это – из-за разделения по примышлению. Ибо если примышлением разделить то, что в действительности неотделимо, то есть плоть и Слово, то Он называется и рабом, и неведающим; ибо Он был рабской и неведающей природы, и плоть, если бы не была соединена с Богом Словом, была бы рабскою и неведающей; но из-за ипостасного соединения с Богом Словом она и не была рабскою, и не была неведающей. В этом смысле Он и Отца назвал Богом Своим. (ТИПВ 4, 18 (91))

Говорится же, что Христос преуспевал премудростью, и возрастом, и благодатью (Лк. 2, 52), увеличиваясь возрастом, а через увеличение возраста обнаруживая находившуюся в Нем мудрость, а кроме того, преуспеяние людей в мудрости и благодати и исполнение желания Отца, то есть и Богопознание людей, и спасение их считая Своим собственным преуспеянием и повсюду присваивая Себе то, что было нашего. А те, которые говорят, что Он преуспевал мудростью и благодатью, принимая как бы увеличение их, полагают, что соединение произошло не с начала бытия плоти, и не почитают соединения как ипостасного, но, следуя бессмысленному Несторию, ложно рассказывают о соединении относительном и простом вселении, не разумеюще ни яже глаголют, ни о нихже утверждают (1 Тим. 1, 7). {{source_req}}

Из разумной же и мыслящей души [Он имел] и премудрость. Ибо преуспевал в премудрости и возрасте (Лк. 2:52). Ведь Он преуспевал не в Божественной премудрости – ибо с самого зачатия совершилось совершенное соединение и высшее сочетание, и у Него не было прибавления в какой-нибудь Божественной силе, но Он преуспевал в человеческой премудрости. Ибо человеческая премудрость проявлялась в Нем по мере телесного возраста – ведь как с самого зачатия Он стал совершенным зародышем, без постепенного развития и устроения тела, как говорит Василий Великий в Слове на Рождество, так с самого зачатия Он стал совершен в Божественной и человеческой премудрости, разумеется, как Человек, – ибо как Бог Он не стал совершен в Божественной премудрости, но был таковым от века, выявление же в Нем совершенной человеческой премудрости в соответствии с преуспеянием в телесном возрасте считалось преуспеянием [в премудрости]. (О свойствах двух природ...)


'''Свт. Никифор Исповедник.''' Итак, что же? Не двоякое ли и ведение у Христа? Ведь как Бог Он знает все прежде, чем оно случилось. Так находясь вдали, Он, как Бог, предвозвестил ученикам кончину Своего друга (Ин.11:14). Находясь же вблизи и приближаясь ко гробу, Он спрашивает: где положили его (Ин.11:34), выказывая тем меру нашего естества. Также: Иисус же знал помышления их (Мф.9:4), т. е. то, о чем хотели спросить Его, ибо и как человек Он знал все вследствие ипостасного единения со Словом, равно как был обогащен и прочими совершенствами. И затем опять делает вид, что не знает дня и часа, когда придет конец мира (Мф.24:36), разделяя свойство воспринятого естества. Восприняв все это ради домостроительства, Он прославляется и провозглашается нами совершенным во всем человеческом, равно как и совершенным Богом. (Разбор и опровержение невежественного и безбожного суесловия нечестивого Мамоны против спасительного воплощения Бога Слова, 50)


'''Свт. Фотий Константинопольский''' пересказывает '''свт. Евлогия Александрийского'''. [PG 103, col. 1080 D] Пишет также и некоторое слово против агноитов (или «незнающих»). Из палестинской пустыни пришли некие монахи, которые решились выдвигать учение о том, [1080 A] что Господь наш Иисус Христос был объят неведением, отчего и сказал Сам: «Где вы положили Лазаря?» (Ин. 11:34) или «О дне же том, или часе, никто не знает, [...] ни Сын» (Мк. 13:32), и из подобных выражений. Священный же Евлогий утверждает, что ни по человечеству, ни тем более по Божеству неведение Господа нашего Иисуса Христа ни о гробе Лазаря, ни о последнем дне не имело места. Ибо человечество, которое в единой Ипостаси было соединено с неприступной и Самосущей Премудростью, не могло бы что-либо не знать, как о настоящем, так и о будущем или прошедшем, и не может быть ложным сказанное что-либо Им. «Все, что имеет Отец, есть Мое» (Ин. 16:15), если же не так, то тогда они будут вынуждены во всем дерзко признать и неведение у Отца. Сказанное же Спасителем: «Где вы положили Лазаря?» (Ин. 11:34) было сказано в напоминание и объяснение для присутствовавших иудеев. Ибо не только это, но и нечто другое сделал Он, сказав: «развяжите его, пусть идет» (Ин 11:44), чтобы из того, что Он отчасти видел и отчасти слышал, верным было и неоспариваемо, и неизгладимо в памяти. […] Некоторые же говорят, что Он сказал о неведении последнего дня, особенно желая показать и подтвердить отличительное свойство человеческой природы, не в том смысле, что Он не знает (ни в коем случае! Ибо о неведении ни по человечеству, ни по Божеству о Нем никто не дерзал говорить не впадая порок безосновательной дерзости)..." (Свт. Евлогий Александрийский. Фрагменты христилогических и триадологических сочинений // Христианское чтение № 78, 2009)


'''Свт. Иоанн Златоуст.''' Ученики, намереваясь о чем-нибудь спросить (Господа), приступают к Нему все вместе, – и это делают для того, чтобы самою многочисленностью своею склонить Его к ответу. Они знали, что прежние слова Его – «о дне же том и часе никто не знает» (Мф.24:36) – сказаны были Им для отклонения от Себя вопроса, – не по незнанию<ref>Говорится просто, что не не знал и ничего не говорится о незнании Христа как человека. Так, видимо, понимал это и свт. Евлогий Александрийский, когда говорил, что: “о неведении ни по человечеству, ни по Божеству о Нем никто [в т. ч. и свт. Иоанн Златоуст] не дерзал говорить не впадая порок безосновательной дерзости”.</ref>, но по нежеланию отвечать. Поэтому-то опять приступают к Нему и спрашивают; а они не спросили бы, если бы действительно были убеждены (в Его незнании). (Беседы на Деяния апостольские, 2.1)


'''Свт. Феофилакт Болгарский.''' С возрастом проявлялась премудрость Бога Слова. Ибо Он был мудр не по успеху в учении; прочь такая мысль! Поскольку же Он прирожденную премудрость открывал мало-помалу, то говорится, что Он успевал и «укреплялся духом» сообразно с возрастом телесным. Ибо если б Он явил всю мудрость в самом первом Своем возрасте, то показался бы чудовищным. А теперь, обнаруживая Самого Себя, сколь можно, в соответствии с возрастом, Он исполнял домостроительство, не приемля мудрости. Ибо, что было бы совершеннее совершенного из начала? Однако ж Он присущую мудрость обнаруживает мало-помалу. (Толкование на Евангелие от Луки, гл. 2)


'''Свт. Димитрий Ростовский.''' Всем младенцам и детем обыкновенно, родившеся, плакати; имеют то от натуры. И младенец Христос, принявши на себя натуру нашу, плачет по силе естества человеческаго, яко младенец, но не равно всем прочим младенцем: како бо Рождество Его, тако и младенчество Его, а потому и плач Его есть необычайный. Мира сего маленькие дети плачут, сами не знают, о чем плачут; ибо не имеют еще разума, не смыслят, доколе по времени приходя в возраст начнут помалу понимати и разумети. Плачет и Христос маленький; но уже и знает, о чем плачет. Есть предание учителей святых, что Христос Спаситель, хотя в маленьких (како требует натура человеческая) членах родился, но <u>с целым разумом, яко Божия Премудрость. Рос телом, а разум у Него нималого не требовал приращения</u>… Если тогда Господь наш с совершенным разумом родился, то уже и ведает, о чем плачет; поищем же причины плача Его. [...] И не столько плакал по причине Своих каковых страданий и о Своих каковых младенческих беспокойствах, как ради наших бед и зол. Как скоро взглянул в мир, всякаго зла полный, тотчас слезами залился… При Рождестве Своем тотчас видит, яко Всевидец Крест Свой, трость, гвоздие, копие, гроб, и о том, хотя яко младенец, но совершенно разумный, плачет. А блаженный Августин говорит: множае болезнует сердцем о наших бедах, неже о Своих язвах. Более безпокоят Его наши беды – беды адовы, в которыя самовольно грехами нашими себе ввергаем, нежели Его каковыя страдания… Одним словом, горести бед наших греховных слезы Христу Спасителю из очей Его источают. (Слово на Рождество Христово // Сочинения святаго Димитрия, митрополита Ростовскаго. М., 1848. Ч. 3. С. 482-486)


'''Митр. Макарий (Булгаков).''' Обожение человеческого естества во Иисусе Христе. Обожение не в том смысле, будто человечество во Христе превратилось в Божество, потеряло свою ограниченность и получило, вместо свойств человеческих, свойства Божеские; а в том, что, быв воспринято Сыном Божиим в единство Его Ипостаси, оно приобщилось Божеству Его, стало едино с Богом Словом, и чрез это приобщение Божеству возвысилось в своих совершенствах до самой высшей, возможной для человечества, степени, не преставая, однакож, быть человечеством. Или, воспользуемся и здесь словами богомудрого учителя Церкви, изложившего весь вообще догмат о Лице Спасителя нашего с наибольшею ясностию: «должно знать: о плоти Господа говорится, что она обожена, стала едино с Богом, и Богом – не по преложению, или превращению, или изменению, или слиянию естества. Одно из естеств, говорит Григорий Богослов, обожило, другое обожено, и осмелюсь сказать, стало едино с Богом; и помазавшее сделалось человеком, а помазанное Богом. И сие не по изменению естества, но по соединению промыслительному о спасении, т. е. ипостасному, по которому плоть неразлучно соединилась с Богом Словом, и по взаимному проникновению естеств, чему подобное видим и в раскалении железа огнем. Ибо как исповедуем вочеловечение без изменения и превращения; так равно утверждаем, что и плоть обожена таким же образом. Как Слово от того, что стало плотию, не оставило своего Божества, и не лишилось свойственных Ему боголепных совершенств; так и плоть, быв обожена, не изменилась в своем естестве или в своих естественных свойствах. Ибо и по соединении как естества остались несмешанными, так и свойства их неприкосновенными. Плоть Господня обогатилась Божественными силими по причине теснейшего или ипостасного соединения с Словом, не потеряв ничего из естественных своих свойств; ибо плоть не собственною силою творила Божественные дела, но силою соединенного с нею Слова; потому что Слово чрез плоть обнаруживало свои собственные действия. Так раскаленное железо жжет не потому, чтобы оно получило от природы силу жечь, но потому что оно получает такое свойство от соединения с огнем. Посему одна и та же плоть, сама по себе, была смертна, а по ипостасному соединению со Словом животворна. Подобным образом говорим, что и воля обожена, не потому, чтобы естественное движение изменилось: но потому, что она соединилась с Его Божественною и всесильною волею, и сделалась волею вочеловечившегося Бога» (Точн. Изл. пр. веры III, гл. 17, стр. 197–198.).

Следовательно не должно понимать обожение человеческого естества во Христе так, будто оно лишилось своей ограниченности и, действительно, получило какие-либо бесконечные Божеские совершенства, сделалось, например, всемогущим, бесконечно-премудрым, вездесущим и самобытным: это значило бы, что человечество во Христе изменилось в своем естестве и в своих естественных свойствах; значило бы, что оно или слилось с Божеством, или преложилось в Божество, а не обожилось только. Если и человеческий ум во Христе соделался бесконечно-премудрым и всеведущим: то он ничем не отличается от ума Его Божеского, и во Христе не два ума, Божеский и человеческий, а один. [...] Если, вообще, и человеческое естество во Христе вездесуще, и имеет все прочие совершенства Божии: то оно ничем не отличается от естества Божеского, и во Христе не два естества, а одно. Иное дело – говорить, что Христос, как единое Лицо, как Богочеловек, и всеведущ, и всемогущ, и вездесущ, и имеет все Божеские свойства: это совершенно истинно, по единству Ипостаси (249).

<u>Иное также дело – говорить, что человеческое естество во И. Христе возвысилось во всех своих совершенствах, до самой последней, возможной для него, степени, приняло от Божества все, что только способно было принять, не переставая быть человечеством, обогатилось всякою премудростию, благодатию [см.: Дамаск. Точн. Изл. пр. веры III, гл. 22, стр. 211], святостию (Dionys. Areopag. de hierarch. eccles. c. 3; Bac. вел. на Пс. 44, в Тв. св. Отц. V, 230.) и животворящею силою [см.: Дамаск. Точн. Изл. пр. веры III, 21, стр. 208–209]: и это совершенно истинно по теснейшему ипостасному соединешю естеств, и по способности человечества принять от Божества означенные свойства в определенной мере.</u>

Но совсем другое дело – утверждать, будто самое человечество И. Христа, рассматриваемое вне единства Его Ипостаси, действительно, обогатилось и обладает собственно Божескими свойствами: это противно учению о неслиянности и непреложности двух естеств во Христе, противно и ограниченности человеческой природы. «Как плоть, – спрашивает св. Иустин мученик, по соединении с Божеством, стала обожена?» И отвечает: «без сомнения так, что, и быв воспринята в ипостась Божеского естества, осталась человеческою плотию, соделавшеюся нетленною и бессмертною по причине соединения с Словом. Итак плоть пребывает плотию, и отнюдь плоть не есть Бог, но соделалась причастна Божеского достоинства (а не естества Божеского), по благоволению самого Слова» (Justin. Exposit. fidei; cfr. оpp. pag. 387, ed. Colon. 1686.)."

Прим. 249:

Таким образом совершенно примиряются, по-видимому, противоречащие изречения древних учителей Церкви о ведении Спасителя. Одни из них, при изъяснении слов: Мат. 24:36, говорили, что Христос не знал последнего дня мiра по человечеству, каковы: Ириней (adv. haer. II, 29, a. 6. 8), Афанасий вел. (contr. Arian. orat. III, n. 43. 46. 52. 53), Василий вел. (Epist. CCXXXVI, n. 1), Григорий Богослов (Слов. o Богосл. IV, в Твор. св. Отц. III, 94), Григорий нисский (contr. Apollin. Antirrhet. n. 14. 28; de deit. Fil. et Spir. S. p. 470, T. III, Morel.), […] Епифаний (Ancorat. XL), […] Кирилл алекс. (contr. Anthrop. c. 14) […] А другие, […] утверждали, что Христос знал последний день мiра, как и все прочее, не только по Божеству своему, но и по человечеству (Ambros. de fide V, 18, n. 221; Eulog. apud Phot. cod. CСXXX, p. 882; Дамаск. Точн. Изл. пр. веры III, гл. 22). <u>Справедливы и первые: потому что они понимали в этом случае человечество Спасителя – in abstracto, т. е. само в себе, вне единства Его Божеской ипостаси, как видно из слов св. Григория Богослова</u>: «для всякого явно, что Сын знает, как Бог; приписывает же Себе незнание, как человек, поколику только видимое может быть отделяемо от умопредставляемого. Такую мысль подает и то, что наименование Сына поставлено здесь отрешенно и безотносительно, т. е. без присовокупления: чей Он Сын, чтобы разумели мы сие неведение в смысле, более сообразном с благочестием, и приписывали оное человечеству, а не Божеству» (Тв. св. Отц. III, 94). Справедливы и последние: потому что они разумели Спасителя, как единое Божеское Лицо, в котором Божество и человечество соединены нераздельно, – что ясно показывают особенно слова Евлогия (loco citat.). В сам-то последнем смысле Церковь осудила в VI веке лжеучение агностов, которые, сливая во Христе два естества, и именно, допуская поглощение в Нем человечества Божеством, утверждали, что Христос, понимаемый даже как единое Божеское Лицо, не знал (αγνοέω) последнего дня мiра (Nicephor. Hist. eccles. ХVIII, c. 45. 49. 50; Suicer. Thesavr. eccl. sub vocë Αγνοηται).

(Митр. Макарий (Булгаков). Православно-догматическое Богословие. Том 2. Раздел 7. II. О единстве ипостаси во Иисусе Христе. § 139. Следствия ипостасного соединения двух естеств во Иисусе Христе: а) по отношению к Нему самому)