Против агноитов: различия между версиями

'''Свт. Фотий Константинопольский''' пересказывает '''свт. Евлогия Александрийского.''' [PG 103, col. 1080 D] Пишет также и некоторое слово против агноитов (или «незнающих»). Из палестинской пустыни пришли некие монахи, которые решились выдвигать учение о том, [1080 A] что Господь наш Иисус Христос был объят неведением, отчего и сказал Сам: «Где вы положили Лазаря?» (Ин. 11:34) или «О дне же том, или часе, никто не знает, [...] ни Сын» (Мк. 13:32), и из подобных выражений. Священный же Евлогий утверждает, что ни по человечеству, ни тем более по Божеству неведение Господа нашего Иисуса Христа ни о гробе Лазаря, ни о последнем дне не имело места. Ибо человечество, которое в единой Ипостаси было соединено с неприступной и Самосущей Премудростью, не могло бы что-либо не знать, как о настоящем, так и о будущем или прошедшем, и не может быть ложным сказанное что-либо Им. «Все, что имеет Отец, есть Мое» (Ин. 16:15), если же не так, то тогда они будут вынуждены во всем дерзко признать и неведение у Отца. Сказанное же Спасителем: «Где вы положили Лазаря?» (Ин. 11:34) было сказано в напоминание и объяснение для присутствовавших иудеев. Ибо не только это, но и нечто другое сделал Он, сказав: «развяжите его, пусть идет» (Ин 11:44), чтобы из того, что Он отчасти видел и отчасти слышал, верным было и неоспариваемо, и неизгладимо в памяти. […] Некоторые же говорят, что Он сказал о неведении последнего дня, особенно желая показать и подтвердить отличительное свойство человеческой природы, не в том смысле, что Он не знает (ни в коем случае! Ибо о неведении ни по человечеству, ни по Божеству о Нем никто не дерзал говорить не впадая порок безосновательной дерзости)..." (Свт. Евлогий Александрийский. Фрагменты христилогических и триадологических сочинений // Христианское чтение № 78, 2009)

'''Свт. Иоанн Златоуст.''' Ученики, намереваясь о чем-нибудь спросить (Господа), приступают к Нему все вместе, – и это делают для того, чтобы самою многочисленностью своею склонить Его к ответу. Они знали, что прежние слова Его – «о дне же том и часе никто не знает» (Мф.24:36) – сказаны были Им для отклонения от Себя вопроса, – не по незнанию <ref> Говорится просто, что не не знал и ничего не говорится о незнании Христа как человека. Так, видимо, понимал это и свт. Евлогий Александрийский, когда говорил, что: “о неведении ни по человечеству, ни по Божеству о Нем никто [в т. ч. и свт. Иоанн Златоуст] не дерзал говорить не впадая порок безосновательной дерзости”. </ref> , но по нежеланию отвечать. Поэтому-то опять приступают к Нему и спрашивают; а они не спросили бы, если бы действительно были убеждены (в Его незнании). (Беседы на Деяния апостольские, 2.1)

Но совсем другое дело – утверждать, будто самое человечество И. Христа, рассматриваемое вне единства Его Ипостаси, действительно, обогатилось и обладает собственно Божескими свойствами: это противно учению о неслиянности и непреложности двух естеств во Христе, противно и ограниченности человеческой природы. «Как плоть, – спрашивает св. Иустин мученик, по соединении с Божеством, стала обожена?» И отвечает: «без сомнения так, что, и быв воспринята в ипостась Божеского естества, осталась человеческою плотию, соделавшеюся нетленною и бессмертною по причине соединения с Словом. Итак плоть пребывает плотию, и отнюдь плоть не есть Бог, но соделалась причастна Божеского достоинства (а не естества Божеского), по благоволению самого Слова» (Justin. Exposit. fidei; cfr. оpp. pag. 387, ed. Colon. 1686.).